Том 10. Стихотворения 1929-1930 - Страница 31


К оглавлению

31
Всем показывает свет —
здесь опасно или нет.
Пароходы,
    корабли —
запыхтели,
    загребли.
Волны,
   как теперь ни ухайте, —
все, кто плавал, —
       в тихой бухте.
Нет ни волн,
        ни вод,
        ни грома,
детям сухо,
    дети дома.
Кличет книжечка моя:
— Дети,
   будьте как маяк!
Всем,
     кто ночью плыть не могут,
освещай огнем дорогу.
Чтоб сказать про это вам,
этой книжечки слова
и рисуночков наброски
сделал
   дядя
    Маяковский.

[1926]

История Власа — лентяя и лоботряса


Влас Прогулкин —
       милый мальчик,
спать ложился,
      взяв журнальчик.
Всё в журнале
      интересно.
— Дочитаю весь,
       хоть тресну! —
Ни отец его,
       ни мать
не могли
      заставить спать.
Засыпает на рассвете,
скомкав
   ерзаньем
       кровать,
в час,
     когда
    другие дети
бодро
  начали вставать.
Когда
  другая детвора
чаевничает, вставши,
отец
 орет ему:
      — Пора! —
Он —
     одеяло на́ уши.
Разошлись
    другие
       в школы, —
Влас
 у крана
    полуголый —
не дремалось в школе чтоб,
моет нос
      и мочит лоб.
Без чаю
   и без калача
выходит,
       еле волочась.
Пошагал
      и встал разиней:
вывеска на магазине.
Грамота на то и есть!
Надо
    вывеску
     прочесть!
Прочел
   с начала
      буквы он,
выходит:
      «Куафер Симон».
С конца прочел
         знаток наук, —
«Номис» выходит
       «рефаук».
Подумавши
    минуток пять,
Прогулкин
    двинулся опять.
А тут
    на третьем этаже
сияет вывеска —
       «Тэжэ».
Прочел.
   Пошел.
         Минуты с три —
опять застрял
     у двух витрин.
Как-никак,
    а к школьным зданиям
пришел
   с огромным опозданьем.
Дверь на ключ.
      Толкнулся Влас —
не пускают Власа
       в класс!
Этак ждать
    расчета нету.
«Сыграну-ка
     я
      в монету!»
Проиграв
    один пятак,
не оставил дела так…
Словом,
   не заметил сам,
как промчались
      три часа.
Что же делать —
       вывод ясен:
возвратился восвояси!
Пришел в грустях,
       чтоб видели
соседи
   и родители.
Те
к сыночку:
    — Что за вид? —
— Очень голова болит.
Так трещала,
     что не мог
даже
 высидеть урок!
Прошу
  письмо к мучителю,
мучителю-учителю! —
В школу
   Влас
     письмо отнес
и опять
   не кажет нос.
Словом,
   вырос этот Влас —
настоящий лоботряс.
Мал
 настолько
      знаний груз,
что не мог
    попасть и в вуз,
Еле взяли,
    между прочим,
на завод
   чернорабочим.
Ну, а Влас
    и на заводе
ту ж историю заводит:
у людей —
    работы гул,
у Прогулкина —
       прогул.
Словом,
   через месяц
        он
выгнан был
       и сокращен.
С горя
   Влас
    торчит в пивнушке,
мочит
  ус
      в бездонной кружке,
и под забором
      вроде борова
лежит он,
    грязен
          и оборван.
Дети,
     не будьте
      такими, как Влас!
Радостно
       книгу возьмите
          и — в класс!
Вооружись
    учебником-книгой!
С детства
    мозги
      развивай и двигай!
Помни про школу —
        только с ней
станешь
   строителем
        радостных дней!

[1926]

Мы вас ждем, товарищ птица, отчего вам не летится?


Несется клич
     со всех концов,
несется клич
     во все концы:
— Весна пришла!
       Даешь скворцов.
Добро пожаловать, скворцы! —
В самом лучшем месте
самой лучшей рощи
на ветке
   поразвесистей
готова жилплощадь.
И маленькая птица
с большим аппетитцем.
Готовы
   для кормежки
и зерна
   и мошки.
Из-за моря,
    из-за леса
не летят
   скворцы,
       пока
пионеры
      сами лезут
на березины бока.
Один
     с трубою на носу
уселся
  аж на самый сук.
— Вспорхнуть бы
       и навстречу
с приветственною речью. —
Одна заминка:
без крылышек спинка.
Грохочет гром
      от труб ребят,
от барабана шалого.
Ревут,
  кричат,
      пищат,
         трубят.
— Скворцы,
     добро пожаловать!
Бьют барабаны бешеней.
Скворцы
       погоды вешней
заждались за лесами, —
и в жданьи безутешном
ребята
  по скворешиям
расположились сами.
Слетит
   скворец
      под сень листов,
31